Сомнительная полночь [сборник] - Эдмунд Купер

Корнил Таун засмеялся:

— Но ненадолго, Проф. Теперь с нами Спасенный, может, мы действительно займемся настоящей работой.

— Дорогой мой, — мягко сказал Проф. — Вы настойчиво продолжаете употреблять это неясное слово.

Следующим был Пол Мэллорис.

— Спасибо, что наладили связь, Пол, — сказал Маркхэм. — Есть какие-нибудь новости о Шоне?

— Ничего, что хотелось бы услышать, — ответил Пол Мэллорис. — Добро пожаловать в Потерянный Легион, Джон. Хочется думать, что ваше прибытие — знак свыше.

Проф. Хиггенс улыбнулся:

— Пол, вероятно, стратег. Но этого еще никто не заметил.

Затем он быстро представил Маркхэма трем оставшимся мужчинам, которые, подобно Криспину, Тауну и Мэллорису, были солдатами нерегулярной партизанской армии Беглецов.

— И, наконец, — сказал Проф. Хиггенс, — я.

Может быть, это удивит вас, Джон, но я Генералиссимус Неприспособленных. Я мало знаю о революциях, борьбе, военных организациях, но все-таки меня избрали. Беда в том, что никто из нас в этих делах не разбирается, и, пока вы не взошли на сцену, не имело большого значения, что Беглецов возглавляет слабоумный философ… Кстати, вы действительно уверены, что вам не нравится этот прекрасный мир? Вы в самом деле уверены, что не сможете стать счастливым гражданином нашей славной республики?

Маркхэм взял дымящуюся чашку с кофе, протянутую ему, и сел рядом с другими.

— Мне здорово повезло, что я встретил Профа в первый же день после санатория, — сказал Маркхэм. — Он попросил меня дать определение жизни. Я подумал, что это легко; но, когда я попытался это сделать, Проф. доказал мне, что андроиды тоже прекрасно подходят под все определения. Я подумал, что он просто немного не в себе, пока не познакомился с андроидами поближе. Являются ли они живыми в полном значении слова — это проблема, которую философы… — он бросил ироничную улыбку на Профа Хиггенса, — которую философы, несомненно, будут еще долго обсуждать на досуге. Но совершенно очевидно, что они ведут себя, как если бы были живыми. Они способны полностью управлять окружающей средой. А мы, люди, лишь часть этой среды. Причина достаточно веская, чтобы я оказался здесь. Я считаю, что человечество стоит перед лицом битвы не на жизнь, а на смерть, и думаю, что чем дольше мы ждем, тем тяжелее будет битва.

Раздался одобрительный гул голосов. Проф. Хиггенс выпустил большое облако дыма в сторону фонаря, потом с сожалением вынул свою видавшую виды трубку изо рта.

— После Войны, — сказал он, — цивилизация не могла существовать по-прежнему, в так называемых высокоразвитых промышленных странах. В тех странах, конечно, которые выжили. Единственным решением тогда была децентрализация — малые общества, полагающиеся на роботов и автоматику. Это было одинаково везде — на континенте, в Америке и России, — фактически в любой стране, которая сделала ошибку, использовав — и поэтому получив в ответ — ядерные ракеты. Из пепла Войны выросла новая система государств, причем каждое стало более или менее самостоятельной экономической единицей; и проблемы, стоящие перед нами в Лондонской Республике, — это проблемы, которые существуют везде — в большей или меньшей степени.

В Северной Америке, например, этот вопрос стоит еще более остро. Там у андроидов просто мертвая хватка. В русских государствах, судя по тем немногим сведениям, что у нас есть, андроиды, похоже, действуют весьма гармонично. Возможно, потому, что у России несколько более насыщенная история и они не столь щепетильно относятся к свободе личности… Я подбираюсь к тому, что мы в Лондоне, может быть, нечто вроде пробного камня — я имею в виду, если мы начнем революцию. Насколько мне известно, еще нигде не начинали серьезной борьбы с андроидами. Когда-то говорили, что Англия идет впереди всего мира. У меня есть такое ребяческое желание услышать то же самое про Лондон… Черт, что же я собирался сказать, пока не ударился в разглагольствования? Ах да! Я подаю в отставку. Теперь нам нужен новый вождь. Кто-то, кто не был бы таким чертовым теоретиком, кто поменьше бы говорил, а побольше бы делал. Я думаю, джентльмены, нам нужен тип попервобытней, — нам нужен тот, кто, благодаря факту своего рождения в другом столетии, имеет больше шансов, чем мы, быть интеллигентно настроенным на кровь. Короче, я очень верю в символы и поэтому предлагаю на свое место Спасенного, чтобы он возглавил нашу борьбу. Предлагаю с великой надеждой, что спасение заразительно. Пусть те, кто согласен, поднимут руки.

Все руки поднялись одновременно.

Маркхэм недоверчиво осмотрелся и сказал:

— Это чертовски нелепо.

— Конечно нелепо, — сказал Проф. — Лично мне мелодрама нравится.

Неожиданно Маркхэм разозлился:

— Послушайте меня! Я впервые нахожусь среди вас. Вы обо мне почти ничего не знаете. Вы не знаете, имею ли я представление о военной тактике и организации. Вы даже не можете быть уверены, что я не шпион, и тем не менее сразу доверяете мне свои жизни. Да не будьте вы такими чертовыми детьми!

Раздался восхищенный рев одобрения. Когда он стих, Хелм Криспин спокойно сказал:

— Да, Джон, мы для вас как дети. Вот поэтому вы и должны стать нашим лидером. Хотя по возрасту вы самый молодой из присутствующих, но в духовном плане вы старше, возможно, вы более зрелый, чем мы все вместе. Вы принадлежите к веку, когда мужчина с рождения имел право на ответственность. Поэтому, хотя в определенном отношении многие из нас могут быть мудрее вас, мы все равно не такие взрослые. Мы не привыкли к настоящей ответственности. Мы так долго были Беглецами, что душой все на оборонительных позициях. Поэтому мы просим вас взять на себя величайшую ответственность и надеемся, что вы поможете нам перейти из обороны в наступление.

Наступила тишина. Все повернулись к Маркхэму и смотрели на него с напряженным ожиданием. Неожиданно он понял, что как ни нелепо выглядит эта ситуация, но он не может оставить этих людей. Маркхэм сознавал, что не очень-то годится в лидеры, но это не казалось ему слишком важным, поскольку он знал, что сотня уверенных людей стоит тысячи колеблющихся. Возможно, он сумеет выработать в себе необходимые качества и это в итоге перевесит все те ошибки, которые он боялся совершить.

Он посмотрел на полные надежды лица своих сотоварищей и понял, что будет играть эту трагикомедию до конца.

Наконец Маркхэм сказал:

— Вы переоцениваете меня. Вы делаете опасный выбор.

— Опасный и для вас тоже, — невозмутимо добавил Проф.

— Если я соглашусь, — продолжал Маркхэм, — необходимо с самого начала оговорить кое-какие вещи. Я о войне знаю не много, но вполне представляю себе значение дисциплины. Согласившись возглавить отряд, я должен быть уверен, что все мои приказы будут выполняться. Если вы возлагаете на меня ответственность, вы должны предоставить мне и власть.